К вопросу о социальной почве психологизма в буржуазной социологии // Вопросы философии. — 1961. — № 3. — С. 86-96.

---

Психологизм представляет собой одну из самых характерных черт современной буржуазной социологии. Это отмечается и самими представителями социологии на Западе.

На IV Международном социологическом конгрессе (Милан — Страза, сентябрь 1959 года) в докладах Франсуа Буррико, Раймона Арона, Роберта Мертона указывалось на интенсивный рост психо-социологических исследований, объединение социологии с психологией, особенно ярко выраженное в американской социологии. Ряд буржуазных социологов, выступавших на этом конгрессе, подчеркивал связь таких черт американской социологии, как эмпиризм, психологизм, стремление к «социальным реформам», с попытками «уладить взаимоотношения между человеческими группами», найти средства управления массами людей¹.

Данная статья в основном ограничена рамками анализа американской социологии. Этот выбор не случаен, он обусловлен двумя причинами. Во-первых, американская идеология, как известно, «задает тон» всей буржуазной идеологии. Американская социология является самой влиятельной буржуазной социологией². Во-вторых, психологизм особенно характерен именно для американской социологии.

Психологическая тенденция в социологии претерпела сложную эволюцию. Некоторую психологизацию общественных явлений можно встретить в самых различных общественных теориях — начиная с Платона, кончая Адамом Смитом,— но форму характерной для буржуазной социологии черты психологизм принимает лишь к концу XIX столетия.

Проникновение психологизма в социологию в его современном виде связано с именами Уорда и Тарда, являющихся представителями психологической школы в социологии. С Уорда, которого американские социологи называют отцом американской социологии, начинается процесс вытеснения индивидуалистических концепций «атомарного человека», строящего свое поведение на основе своих эгоистических «природных» интересов и борющегося за свое существование с другими людьми, социал-психологическими концепциями.

 

 

Современный психологизм имеет свои особенности и специфические черты, приобретенные в процессе изменения буржуазной социологии и обусловленные определенной социальной обстановкой. Эти черты состоят в следующем.

1. Представители современного психологизма в социологии усиленно подчеркивают значение «социальной среды», культурного окружения. Таким образом, ныне психологизм является социал-психологизмом. Инстинктивизм в его «чистом виде» (который наиболее ярко выражен у таких буржуазных социологов, как Макдаугал) уже не пользуется былой популярностью. Даже фрейдизм, оживление которого замечается именно в Америке, в основном распространяется под флагом «неофрей-

_______________

¹ См. доклады    Р. Арона, Т. Адорно и др. «Transactions of the fourth world congress of sociology». International sociological association, 1959, v. I.^.

² Руководящая роль американской социологии отмечалась в большинстве докладов, зачитанных на IV Международном социологическом конгрессе.

{86}

 

дизма», уделяющего якобы основное внимание «культурному окружению» (см. статью Г. Уэллса в журнале «Вопросы философии» № 12, 1959 г. и № 1, 1960 г.).

Понимание современного психологизма предполагает уяснение места и роли «социальной психологии»¹.

Е. А. Росс, начавший свои психо-социологические изыскания еще в 1894 году, в 1908 году объединил свои ранее печатавшиеся статьи в книгу под названием «Социальная психология». С этого времени развитие психологизма в социологии тесно переплетается с бурным развитием так называемой «социальной психологии». Ближайшее знакомство с социальной психологией убеждает в том, что она не является просто отдельной
школой в социологии, а играет в американской социологии роль методологической дисциплины, определяющей основной принцип подхода к общественным явлениям.

Социальная психология все теснее переплетается с так называемой культурной социологией². Это переплетение психологических концепций с «культурно-социологическими» составляет характерную особенность современного «социал-психологизма».

2. Основной идеей современного психологизма является идея «коллективной психики», идея «группизма». Тенденция «группизма», упор на массовую психологию уже достаточно четко выразились в работах Тарда и Лебона. В настоящее же время концепция «социальной группы», выделяемой по признаку массового, однотипного в своих основных чертах сознания, представляет собой ведущую концепцию социал-психологизма и является «теоретическим» обоснованием пропаганды стандартизации и антиинтеллектуализма.

З. Современный психологизм в социологии имеет ярко выраженную позитивистскую окраску. Социал-психологизм — это психологизм так называемой «эмпирической социологии». Он носит открыто активный, прикладной характер, как и вся «эмпирическая социология», получившая в последнее время очень широкое распространение.

4. Современный психологизм направлен на то, чтобы подлечить язвы больного капиталистического организма. Как указывает американский экономист Поль Баран, «социал-психологизм становится едва ли не самым важным элементом идеологии монополистического капитализма, стремящегося найти способ уничтожения наиболее кричащих несообразностей, наиболее явных несправедливостей капиталистической системы с тем, чтобы сохранить и укрепить ее основные институты» («Вопросы философии» № 6, 1960, стр. 60).

Почему в конце XIX века на авансцену буржуазной социологии выступает психологизм, почему именно социал-психологизм, исследование сознания индивидов и социальных групп, получает такое широкое распространение в последние десятилетия?

Это явление, как и всякое другое явление в общественной жизни, несомненно, имеет свои глубокие социальные причины. Любые социальные идеи, теории порождены определенным социальным процессом. Давая критику народничества в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», В. И. Ленин писал, что задача марксистов состоит в том, чтобы объяснить идеи, показав их материальное

_______________

¹ Большинство социальных психологов определяет социальную психологию как теорию взаимодействий индивидов внутри «социально-стимулирующих ситуаций», понимая под последними наличие других людей. См. работы G. Murphy «Ехрегіmental social psychology» (N. Y.—London, 1931), p. 517; M. Sherif «An outline of social psychology» (N. Y. 1956), p. 4; E. Bogardus «Fundamentals of social psychology» (N. Y.— London. 1942), p. 3; K. Young «Sociology» (N. Y. 1949), p. 13 и др.

2 См. no этому вопросу статьи, посвященные развитию американской социологии за 40 лет, в журнале «Sociology and social research», v. 40, № 6, 1956; E. S. Bogardus «The development of social thought». N. Y.—London — Toronto. 1955, ch. XXII «Sumner and cultural social thought» и др.

{87}

 

основание в общественно-экономических отношениях. Отражение общественно-экономических отношений не является непосредственным, простым отражением. Различные формы идеологии можно понять лишь через выяснение положения в обществе различных классов и их классовых «идеалов», учитывая все многообразные отношения одного класса с другими классами общества, всю сложную историю данного класса данной страны.

Буржуазные социологи, прикрываясь объективизмом, всячески пытаются, как и раньше, скрыть классовую сущность своих теорий. Но хотя в настоящее время эти ссылки на объективность, точность, научность особенно популярны, все чаще буржуазным социологам приходится признавать «некоторую предвзятость» социальных теорий. М. Шериф, например, пишет о том, что именно при решении таких «жизненных вопросов», к каким относятся вопросы взаимодействия людей и групп, особенно сказывается влияние той группы, к которой исследователь принадлежит.

Зависимость буржуазных социологов от господствующего класса несомненна. Это очень откровенно признал в своем докладе на IV Международном социологическом конгрессе «Американская социология в ее социальном контексте» Бернард Барбер. Он указал на то, что основными источниками финансовой поддержки для американской социологии являются правительство и бизнес. Социология, отметил далее Барбер, принята правительством и бизнесом «во имя практических целей» («Transaction of the fourth world congress of sociology», v. I, pp. 164—165).

Экономическая, финансовая зависимость буржуазных социологов от буржуазии является, таким образом, непреложным фактом, но марксисты никогда не сводили социальную обусловленность идей к «заглядыванию в карман» своему покровителю. Такое понимание социальной обусловленности, классовости было бы упрощением, искажающим действительное положение.

При выяснении социальной обусловленности социологических теорий необходимо показать, как объективная логика всей социальной обстановки и противоречивое, сложное положение различных классов в обществе определяют логику развития социологии со всеми ее тенденциями, противоречиями и характерными особенностями.

 

*    *    *

Как уже указывалось, характерной чертой буржуазной социологии XX века является вытеснение индивидуалистических и в определенной мере биологизированных теорий общества психологическими. В основе этого процесса лежат реальные изменения, происшедшие в экономической структуре буржуазного общества и осмысливаемые буржуазными социологами как исчезновение из экономической жизни принципа laissez faire, laissez passer.

Джон Джиллин в своей статье, посвященной изменениям в социологии за сорок лет, связывает процесс вытеснения из социологии биологических теорий Дарвина и Спенсера с крахом этого принципа. Джиллин пишет о том, что многие теории, которые имели широкое распространение в прежнее время, сейчас уступают место новым теориям. «Примером такой теории,— пишет Джиллин,— является дарвиновская «борьба за существование» и ее модификация в спенсеровской доктрине laissez faire в применении к политическим и экономическим теориям» («Sociology and social research», v. 40, № 6, 1956, p. 389).

Доктрина laissez faire, laissez passer (то есть требование предоставить событиям идти своим чередом), как известно, была выдвинута еще в XVII веке. Она отстаивала невмешательство государства в хозяйственную жизнь и впоследствии превратилась из экономического прин-

{88}

 

ципа в основной принцип жизни, соответствующий идеалам буржуазного индивидуализма эпохи свободного частного предпринимательства. Адам Смит в своем «Исследовании о природе и причинах богатства народов» выразил эту доктрину словами: «Пусть природа берет свое». В середине XIX века Герберт Спенсер, использовав идеи социал-дарвинизма, пытался дать теоретическое обоснование этой доктрине, представив ее как принцип пассивности, невмешательства государства в естественные процессы общества, происходящие якобы под влиянием непреодолимых биологических законов.

Но вот уже Рассел в своей книге «Человеческое познание, его сфера и границы» в главе «Биологическая эволюция», касаясь экономического принципа laissez faire, пишет, что «этот вид экономики, как и соответствующий ей вид политики, вышел   из моды»   (М., 1957, стр. 70).

Какой же вид политики теперь «вошел в моду», говоря словами Рассела, и имеет ли какое-либо отношение к этому виду политики психологическая тенденция в социологии?

Объективная логика общественного развития привела капитализм к его последней стадии — государственно-монополистическому капитализму. Последний, как указывал В. И. Ленин в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма», особенно после кризиса 1873 года, характеризуется активным вмешательством буржуазного государства в экономические процессы, значительным укреплением государственной власти, бюрократизацией капитала и всего государства.

Биологические концепции объективного развития общества, теории невмешательства в стихийные процессы буржуазного общества, «идеалы» свободной конкуренции сменяются все более настоятельными требованиями управления этими процессами и контролирования их в интересах монополий и сложившейся бюрократии.

Первая мировая война, социалистическая революция в России, дальнейшее углубление общего кризиса империализма, обусловленное экономическими кризисами 1920/21 и 1929 годов, еще более усилили тенденцию к бюрократизации всей капиталистической системы, стимулировали активность капиталистического государства и поиски им разнообразных сложных мер воздействия на широкие народные массы. Сфера деятельности империалистического государства  значительно расширяется, государство настойчиво вмешивается в самые различные области жизни общества, пытается осуществлять активный контроль над общественным мнением страны, стихийно порождаемым буржуазным обществом. Проблема более или менее организованного руководства действиями масс людей выдвигается на передний план.

Эти объективные тенденции и процессы отразились и з буржуазной идеологии. Буржуазные экономисты в поисках рецептов спасения расползающейся по швам экономики империализма стремятся доказать необходимость активного вмешательства политической власти в экономические процессы. Не случайно самым популярным экономистом современной эпохи буржуазные экономисты считают Кейнса. Именно Кейнс пытался «теоретически» обосновать «расширение функций правительства», считая это единственным практически возможным средством избежать гибели капиталистической экономики. Интересно, что Кейнсу при объяснении причин неблагополучного положения экономики капитализма пришлось ссылаться на психологию индивидуумов.

Сторонники регулируемого капитализма пытаются изобразить развитие современных форм государственно-монополистического капитализма как появление нового, прогрессивного общества, которое якобы связано с революцией в экономических функциях государства. Всевозможные теории регулируемого капитализма, «новой экономической роли государства» (Л. Лорвин, Б. Камерон, Дж. Кларк) — все это лишь искаженное отражение в области идеологии объективных процессов государ-

{89}

 

ственно-монополистического капитализма и стремление оправдать их. Объективный смысл этих теорий состоит в том, что в эпоху империализма происходит сращивание государства с монополиями, подчинение его монополиям. Государство становится орудием обогащения монополий, усиления их господства и никак не способствует увеличению «всеобщего благоденствия и процветания».

Капиталистическое государство, несмотря на усиление его активности, при помощи всевозможных мер может регулировать лишь некоторые стороны экономики капитализма, но не может предотвратить разрушающее действие объективных экономических законов, ведущих капитализм к гибели.

В буржуазной социологии провозвестником «телических» (целенаправленных) процессов выступил американский социолог Л. Уорд. Он пытался сформулировать основные принципы так называемой «социократии», которую определяет как «социальное искусство» управления социальными силами (см. Л. Уорд «Очерки социологии», М., 1901, стр. 240, а также «Психические факторы цивилизации», глазу «Социократия»).

Интересна в этой связи книга профессора истории Мичиганского университета Сидни Файна «Laissez faire и государство всеобщего благоденствия» (S. Fine «Laissez faire and General-Welfare state: A. Study of Conflict in American thought (1865—1901)». Ann Arbor: The University of Michigan Press. London Geoffrey Cumberlege, Oxford, University Press. 1956). Автор книги называет принцип laissez faire «философией ожидания». Одну из глав этой книги — «Социология, политическая наука и прагматизм» — Файн целиком посвящает показу тесной связи психологической школы, прагматизма и политических теорий активного вмешательства буржуазного государства в экономику и всю социальную жизнь страны.

Уорда Файн называет здесь самым великим американским социологом, основателем американской социологии. В лице Уорда, пишет Файн, Спенсер нашел одного из самых страшных своих критиков. «Уорд... подорвал спенсеровскую «социальную философию невмешательства» и создал научную основу для позитивного государства» (там же, стр.253). Файн ссылается на книгу Джемса Лихтенбергера (J. P. Lichtenberger «Development of social theory», N. Y., 1923), который характеризует Уорда как свергающего теорию laissez faire и утверждающего возможность сознательного контроля и направления социальных сил.

Социология Уорда и философия Джемса и Дьюи, пишет Файн, явились интеллектуальным наступлением против крепости социального дарвинизма и «помогли всей философской и психологической науке в обеспечении научной санкцией потребностей защиты социальной реформы» (т а м  ж е, стр. 288).

Все эти признания буржуазных социологов свидетельствуют о том, что именно психологические концепции общества в большей степени, чем биологические, проповедующие стихийное столкновение сил, помогают современной буржуазии решать те задачи, которые выдвигает перед ней объективная логика общественного развития.

Почему психологизм становится идеологическим оружием буржуазии ХХ века?

Потребности управления и контроля, которые становятся все более настоятельными в условиях монополизма и бюрократизма, предполагают предварительную информацию о сознании, мотивах поведения, намерениях массы людей и выработку тончайших мер массового воздействия. Современную буржуазию не интересуют объективные экономические и социологические законы. Ее интересуют непосредственные практические меры, осуществление которых дало бы возможность контролировать поведение широких народных масс, обес-

{90}

 

печило бы эффективное управление предприятием и получение наибольшей прибыли.

Социально-психологические концепции общества больше всего соответствуют этим потребностям, ибо они вообще отрицают наличие объективных социальных закономерностей и все внимание сосредоточивают на «человеческом поведении», ближайших его побудительных мотивах, непосредственно складывающихся ситуациях и т. д.

Экономические законы, как считает, например, Спротт в своей книге «Социальная психология», есть не что иное, как своеобразные правила массового поведения. «Правило (экономический закон.— И. П.) представляет собой возможное предсказание относительно вероятного поведения громадного множества индивидуальных человеческих существ... Оно основывается на известных, самых правдоподобных допущениях о человеческом поведении и его мотивах» (W. Y. Н. Sprott «Social psychology», London, 1956, p. 230).

Такой взгляд на общество буржуазные социологи считают реалистичным, ибо он помогает буржуазии решать повседневные практические задачи (см. там же, стр. 231).

Таким образом, субъективизация социологии, превращение последней в прагматически-психологическую теорию поведения объективно соответствует интересам и стремлениям современной буржуазии.

На первый план выдвигается массовое, а не индивидуальное поведение. Именно массовым, а не индивидуальным поведением занимается социальная психология. «Мы замечаем,— указывает Спротт,— известные направления социального поведения, которые устойчивы вопреки тому факту, что индивидуальные лица могут а) и не подозревать о них, б) действовать не в согласии с ними» (там же, стр. 230).

Все средства массового воздействия: пропаганда, пресса, кино, реклама — являются прежде всего методами психологического воздействия.
На основе тщательного учета психологии людей, их «слабостей» вырабатываются и рекламируются определенные «стандарты» поведения, «стандартизированное мышление», которые являются условием осуществления буржуазного управления и контроля, условием функционирования материальных отношений буржуазного общества.

Ведущей проблемой современной американской социологии является проблема социального контроля над деятельностью людей, над агентами производства и социальной жизни. Этой проблемой в ранние годы своей деятельности занимался Е. А. Росс (см. Е.A.Ross «Social Control». The Macmillan Company, 1901). Позднее концепция социального контроля стала одной из основных концепций социальной психологии.

Другой важной проблемой буржуазной социологии XX века является проблема лидерства, руководства людьми и социальными группами. Эти проблемы в той или иной форме выдвигались и раньше, но в условиях государственно-монополистического, бюрократического капитализма их тщательная, детальная разработка становится настоятельной потребностью. Прежние методы прямого давления оказываются недостаточными. Выясняется, что проблема контроля, управления — это прежде всего контроль над людьми, их поведением и сознанием. Концепции социального контроля и лидерства приобретают ярко выраженный психологический аспект рассмотрения. Социальный контроль — это не только контроль в виде определенного законодательства, но и контроль, осуществляемый при помощи средств массовой пропаганды, при помощи общественного мнения. «Психо-социологической основой контроля,— пишет Э. Богардус,—являются такие факторы, как сочувствие, общительность, стихийно складывающееся чувство справедливости, в особенности чувство  г р у п п о в ы х (разрядка моя,— И. П.) потребностей» (Е. Воgardus «The Development of social though», p. 405).

{91}

 

Идея «группизма», «коллективных представлений»¹ является ведущей идеей буржуазной социологии XX века. Социальная группа, рассматриваемая как «центр человеческого взаимодействия», объявляется «главной лабораторией социологии» (см. Е. Bogardus «Sociology», The Macmillan Company. N. Y., 1941).

Социология определяется как изучение взаимодействия личностей внутри социальной группы (там же, стр. 3, 21).

Коллективизм, группизм, который проповедуют современные социальные психологи, имеет вполне определенный, ярко выраженный антиинтеллектуальный характер и становится средством воспитания стереотипных взглядов и предрассудков, выгодных буржуазии.

Необходимость солидарности признается в тех пределах, в которых «групповое сознание» управления. Еще Росс указывал на то, что солидарность группы может стать «чрезмерной» и в таких случаях полезна «индивидуализация».

Одно из назначений субъективистских социал-психологических концепций состоит в том, что они призваны дать «научное» обоснование необходимости контроля господствующего класса над самыми различными областями общественной жизни.

Поэтому-то проблема соотношения власти (насилия в лице государства) и поведения людей, следующих своим личным интересам, является одной из центральных проблем современной буржуазной социологии. Социально-психологические концепции играют роль психологического оправдания бюрократизации и политического насилия. Социальные психологи интересуются теми формами, в которых «свободный» индивид оказывается психологически способным принять навязываемые извне нормы поведения.

Прежнее противопоставление политического насилия и свободы личности, демократии теперь сменяется услужливым признанием их совместимости. Такое признание является, например, лейтмотивом книги «Проблемы власти в американской демократии» («Problems of power in american democracy». Ed. by A. Kornhauser. Detroit Wayne University Press, 1957).

Явно апологетический характер носит и «социально-психологическое исследование» американских социологов Куна и Хикмана «Личности, группы и экономическое поведение» («Individuals, groups and economic behavior», N. Y., 1956).

Лейтмотивом этого исследования является стремление доказать, что в США усиление государства не противоречит индивидуальной свободе. Авторы делают этот вывод на основании психологического изучения поведения личностей при различных режимах: авторитарном, системе laissez faire и системе демократического руководства. Исторический анализ, как пишут авторы, показывает, что нигде усиление роли государства, его политической власти не было совместимо с индивидуальной свободой. Об этом свидетельствует пример Германии и Австрии 1930 года. Даже в «цитадели свободы» — Британии в период «Трудового режима» (1945—1950)² наблюдались тенденции нарушения свободы.

Но есть, оказывается, обетованная   земля, где   это   противоречие

_______________

¹ Этот термин введен Э. Дюркгеймом. Дюркгейм подчеркивал не только наличие коллективных, групповых представлений, но и зависимость от них поведения индивидов. Коллективные представления — это групповые мнения, традиции, обычаи, верования, при помощи которых группа осуществляет контроль над индивидами.

Дюркгеймовская идея коллективных представлений, их роли и значения в обществе пользуется популярностью среди современных буржуазных социологов (см. Е. Bogardus «The Development of social thought», ch. XXVII «Durkheim and collective representation», а также юбилейные статьи, посвященные Зиммелю и Дюркгейму, в «Атеrісап journal of sociology», v. 63, № 6, 1958).

² Имеется в виду период, когда у власти стояла лейбористская партия.

{92}

 

отсутствует. Таким «раем для всех» являются США. Здесь усиление политической власти и свобода личности вполне совместимы и психологически оправданы — вот «научный» вывод, к которому приходят «психологические» апологеты капитализма.

Таким образом, современная американская социология, как и вся буржуазная социология, — это «камера обскура», в которой в превратном, искаженном виде отражается назревшая потребность перемен. Новая ориентация в социологии, характерная для психологической школы, ее усилия обосновать необходимость нового курса в социологии¹ — закономерные, но болезненные и безуспешные потуги решить проблемы, которые не просто заявляют о себе, а «кричат во весь голос» и требуют своего разрешения.

«Живя в эру больших депрессий и инфляции, периодических войн и постоянных патологических явлений,— признают авторы книги «Личности, группы и экономическое поведение»,— современные экономисты постоянно вынуждены спрашивать совета у социальной психологии относительно многих проблем» («Individuals, groups and economic behavior», p. X). P. Арону в докладе на IV Международном социологическом конгрессе пришлось признать, что развитие «аналитической, дескриптивной, психологической социологии» (образцом которой является американская социология) связано с настоятельными потребностями современного капиталистического общества. «Реальность индустриального общества,— как отметил Р. Арон,— побуждает к исследованиям этого порядка, необходимым для познания того, что существует, и  д л я  у л у ч ш е н и я  о р г а н и з а ц и и  и  ф у н к ц и о н и р о в а н и я» («Transactions of the fourth world congress of sociology», v. 1, p. 17. Разрядка моя.— И. П.).

Буржуазные социологи считают тему «изменяющегося индустриального общества» центральной темой современной социологии. Разработка этой темы требует, чтобы социологическое исследование занималось выявлением «субъективного сознания рабочих», ибо развитие тяжелой индустрии предъявляет, как считают буржуазные социологи, «ряд психологических требований».

Какие же психологические требования предъявляет развитие тяжелой индустрии?

Речь идет о тех противоречиях, которые возникают и углубляются в связи с техническим прогрессом, автоматизацией в капиталистическом обществе. Однообразная, изнурительная работа, превращающая человека в механизм, страх перед завтрашним днем, ибо в капиталистическом обществе автоматизация влечет за собой дальнейшее увеличение безработицы, — все это отражается, несомненно, на состоянии психики рабочего. Задача повышения производительности труда в интересах предпринимателя предполагает учет психического состояния рабочего и выработку на этой основе сложных методов психологическогс воздействия.

Сейчас буржуазные социологи вдруг вспомнили, что у рабочего, кроме его физических возможностей и практических навыков, есть чувства, эмоции, интересы. Чувства и интересы рабочего «исследуются» буржуазными социологами чисто прагматически: необходимо знать, к чему рабочий стремится, каковы мотивы его поведения, для того, чтобы это поведение контролировать и управлять им. Эта проблема называется проблемой «управленческой мотивации» (managerial motivation).

_______________

¹ В главе XXI своей книги «Развитие социальной мысли» крупный американский социолог Э. Богардус пишет, что, несмотря на некоторые ошибочные посылки, социология Уорда и в настоящее время занимает почетное место именно за сидею трансформации социального мира». Э. Богардус считает, что Уорд своей новой ориентацией спас социологию от безжизненности (см. «The Development of social thought», p. 306).

{93}

 

«Психологические исследования» в буржуазной социологии имеют целью изучение и решение вопросов труда, предотвращение «межгрупповых конфликтов», налаживание «человеческих взаимоотношений» между рабочими и предпринимателями¹. Этим проблемам, как и проблеме «управления и экономического планирования», посвящена, например, уже упоминавшаяся нами ранее книга «Личности, группы и экономическое поведение», одно из бесконечного множества «научных исследований» и «практических руководств», выходящих в Америке в настоящее время.

В проблеме управления социальных психологов интересуют движущие, побуждающие силы, психология взаимоотношений руководителя и руководимых. Они исходят из того, что тщательное изучение этих аспектов человеческого поведения и учет их дадут соответствующий эффект в управлении. Авторы этой книги посвящают специальную главу проблеме управленческой мотивации (ch. 2 «Managerial motivation: the problem and approach»). Они, например, пишут: «В нашей специфической экономической системе выяснение управленческой мотивации особенно уместно». После мировой войны, указывается далее, и после большой депрессии² Соединенные Штаты стали обращать все больше внимания на общественную политику, которая неизбежно включает «мотивацию».

Большое распространение в США получили всевозможные практические руководства, которые представляют собой советы предпринимателям или руководителям предприятий. Авторы этих руководств заявляют, что в своих рекомендациях они опираются на «научное» психологическое исследование, которое помогает обеспечить эффективное управление предприятием.

Примером такого руководства может служить книга Дональда и Элеоноры Лерд «Новая психология в деле управления (D. Laird, Е. Laird «The new psychology for leadership», N. Y. 1956). Авторы книги «c позиций новейшей психологии» указывают рецепты, как уменьшить враждебное отношение со стороны рабочих, каковы условия успешного руководства (условия называются «шестью важными, или основными, функциями личного руководства»). В конце книги дана даже «композиционная картинка методов», обеспечивающих успех руководителям. В центре нарисованы улыбающийся «лидер» и массы, с благодарностью взирающие на своего босса. Вокруг под рубриками А, В и т. д. значатся условия: «координация членов, помощь в достижении групповой цели, воодушевление членов для групповой активности» и др.

Дональд и Элеонора Лерд указывают, что психология рабочего есть результат не только «психического взаимодействия» с руководителями предприятия и товарищами по работе, но и целого ряда других взаимодействий людей — в семье, в так называемых «неформальных группах», члены которых имеют сходные увлечения спортом, искусством, азартной игрой и т. д. Авторы считают, что руководители предприятий должны знать и учитывать эти многообразные психические взаимодействия, ибо влияние на рабочего можно и нужно оказывать через эти многообразные коллективы, членом которых он является.

Сущность такого рода «психосоциальных исследований» состоит в том, чтобы рекомендовать предпринимателям наиболее приемлемые в современных условиях, тщательно разработанные меры воздействия на

_______________

¹ Теория так называемых «человеческих отношений» получила широкое распространение в США. Выяснению содержания и социальной сущности данной теории посвящен ряд статей в советских журналах, см., например, «Мировая экономика и международные отношения» (№ 11, 1958), «Вопросы философии» (№ 2, 1960), а также в журнале «Проблемы мира и социализма» (№ 1, 1959).

² Имеется  в виду общий кризис 1929 года.

{94}

 

подчиненных и взять от рабочего максимум возможного, использовав его «психологические особенности».

Давая характеристику той социальной почвы, на которой вырастает психологизм и соками которой он питается, нельзя не обратить внимание еще на один очень важный факт: наша эпоха является эпохой роста политической активности широких народных масс. Политическая активность масс, несомненно, свидетельствует о росте сознательности. Не случайно поэтому в эпоху общего кризиса капитализма для буржуазной идеологии вообще характерно стремление всячески принизить сознательность пролетариата, помешать ему понять общие задачи и цели класса. В связи с этим трескуче прославляется голый утилитаризм, удовлетворение непосредственных личных потребностей, насаждается культ бездумья, чувственных влечений, эмоций, различных бессознательных, иррациональных моментов поведения.

Таким образом, «общественная политика, неизбежно включающая мотивацию», состоит не только в изучении мотивов поведения широких народных масс, но и в управлении этим поведением. Она означает также сознательное культивирование интересов и стремлений, приемлемых для господствующего класса.

Тенденция иррационализма, антиинтеллектуализма множеством нитей связана и переплетена с психологизмом в социологии. Больше того,  антиинтеллектуализм составляет сущность психологизма, социальное назначение которого состоит в том, чтобы увести сознание широких народных масс от разрешения назревших задач общественного развития, от вопросов политики в сферу психологии обыденной жизни, к обывательским идеалам, к мещанскому благополучию. Наглядным примером может служить американская социология.

Широкое распространение психологизма и практицизма в американской социологии, несомненно, соответствует разрекламированному «американскому образу жизни», в основе которого лежит принцип римского плебса — «хлеба и зрелищ!». Бездумное отношение к жизни, культ чувственных влечений и эмоций внушаются посредством различных мер воздействия: через систему образования, радио, телевидение, кино, газеты.

Прогрессивный американский историк и социолог Джером Дэвис в своей книге «Капитализм и его культура» (М. 1949), рассказывая о различных способах культивирования бездумья, рисует потрясающую картину оглупления американских граждан. Он приводит высказывания проф. Одегарда о том, что в Америке на образование смотрят не как на средство поощрения в детях стремления к знанию, а как на средство внушения им стереотипных   взглядов и   предрассудков.

Исключительное значение придается в Америке рекламе, которую считают одной из важнейших мер воздействия на психологию и общественное мнение американцев. В Америке существует не только социология прессы, кино, но и социология рекламы. Американский профессор Лео Гурко, давший критику «американского образа жизни» с позиций буржуазного либерализма, указывает на социальное назначение рекламы — увести американцев на путь успеха «в мире материальных ценностей, не соприкасающихся с мыслью» (Л. Гурко «Кризис американского духа». М. 1958, стр. 227).

М. Коэн очень ярко характеризует отупляющее воздействие рекламы на вкус я сознание американских граждан: «Высокое искусство рекламы создает стимулы к ненужным потребностям, изливает на народ поток призывов к тщеславию, играет на болезненных страхах, создает моду, вызывает симпатии и антипатии, раздувает сенсацию и надуманные желания, эксплуатирует здоровье, красоту и вкус в интересах делания денег» (М. Коэн «Американская мысль». М. 1958, стр. 30).

Именно путем такого воздействия на чувства и эмоции и прививает-

{95}

 

ся «стандартное мышление», одним из последствий которого, указывает М. Коэн, «является глубокое неуважение к личности, осмеливающейся самостоятельно мыслить по тому или иному вопросу. Нигде в других странах, — с болью признает он, — стандарт, или шаблон, среднего человека не довлеет в жизни как категорический императив сильнее, чем у нас» (там  же, стр. 44).

Прославляя удовлетворение влечений, раздувая роль чувств и эмоций, буржуазные социологи лицемерно вздыхают об униженном и забытом человеке. Психологизацию социологии они связывают с «демократическим правлением», для которого якобы характерно проявление интереса к личности с ее потребностями, чувствами, переживаниями и т. д. Но этот «интерес» на деле скрывает стремление, с одной стороны, подлечить язвы больного и несовершенного капиталистического организма, ликвидировать отрицательные стороны жизни, а с другой стороны, он возводит в квадрат эти отрицательные стороны, закрепляет и фетишизирует их.

Эта противоречивость роли социального психологизма отражает объективную противоречивость самого буржуазного общества. Поддержать капитализм можно, лишь только развращая и отравляя психологию людей, а это, в свою очередь, ведет к усилению кризиса современного капитализма. «Духовное истощение цивилизации», отсутствие идеалов, о чем часто заявляют буржуазные идеологи, есть духовное истощение капитализма. В условиях меркантильного цинизма не может быть проявлено подлинного интереса к чувствам и запросам человеческой личности.

Разлагающее влияние антиинтеллектуализма  и психологизма бесспорно. Но современная жизнь Америки свидетельствует одновременно и о другом — о неспособности буржуазных идеологов задержать неуклонный рост демократического движения широких народных масс, о росте политической активности и сознательности масс, о их желании и умении разбираться в сложных политических вопросах современности.

Хотя психологизм в социологии в какой-то степени помогает предпринимателям в их борьбе с рабочими, он, конечно, ни в коей мере не способен разрешить коренные проблемы, решение которых невозможное рамках капиталистического общества. Факты говорят также о том, что рабочий класс Америки не смирился со своим положением и ведет борьбу за свои права и свободу.

«История рабочего движения в США, — пишут Ричард О. Бойер и Герберт М. Морейс, — дает все основания для уверенности в том, что наступит время, когда война, бедность, преследования за убеждения станут всего лишь тяжелым воспоминанием о прошлом»¹.

_______________

¹ Ричард О. Бойер и Герберт М. Морейс «Нерассказанная история рабочего движения. Повесть о классовых боях, поражениях и победах американских рабочих — мужчин и женщин». Изд-во иностранной литературы. М. 1957, стр. 620.

{96}